«Откуда начинается река?

 Как возникает первая строка,

Когда перо берет твоя рука

И пишет слово?…»

(Владимир Туриянский)

Что заставляет человека взяться за перо, ручку, карандаш? Или начинать набирать текст нажимая клавиши ноутбука с лихорадочной поспешностью, надеясь успеть за убегающей мыслью? Переживания, новые впечатления, желание прославиться?.. В какой-то момент ясно понимаешь, что надо фиксировать хотя бы на бумаге то, что видел, чувствовал, хотел выразить…

Я всегда проявлял интерес к картам. Нет, не к игральным ( даже в «дурака» играть не умею до сих пор), а к картам районов, областей, стран и континентов. В детстве, исцеляясь в очередной раз от простуды и паря ноги в меру горячей водой и горчичниками, я изучал географию по физической карте мира и задолго до того, как этот предмет начал изучать в школе, знал уже все горные массивы, реки (в масштабе карты), океанские течения, вулканы… Потом  привлекли мое внимание карты местности, вернее широкая номенклатура условных обозначений. Я долго учился читать эти карты ,запоминал обозначения садов, дорог, кустарников… Затем мне в руки попал атлас Липецкой области. Чего там только не было! Наряду с административной картой - физическая, зоологическая, карта почв, растительности, индустриальные и сельскохозяйственные карты. Были также карты, отражавшие исторические события от времен Петра Великого до Елецкой наступательной операции декабря 1941 года…Этот атлас в школьные годы стал моей настольной книгой наряду с книгами Виталия Бианки, Веры Чаплиной, Константина Паустовского, Михаила Шолохова…Если суммировать все время, которое я проводил за изучением своей области, то оно сложится, наверное, в недели..

Я узнал, какие звери и птицы населяют леса вдоль реки Воронеж, степные участки на юге области (ныне везде почти распаханные), за Доном, на Среднерусской возвышенности. Узнал о бобрах и выхухолях, обитающих в Воронежском заповеднике, о том, что заповедник реликтовой флоры «Галичья Гора» - самый маленький заповедник на Земле.  Видел фотографии природных, культурно-исторических достопримечательностей: скалы реки Воргол под Ельцом, перистый ковыль на склонах оврага Быкова Шея, храм в готическом стиле села Вешаловка, усадьбу Петра Петровича Семенова Тянь-Шанского, выдающегося русского ученого-географа и путешественника, в Рязанке на берегу Рановы (единственной реки области, относящейся к бассейну Оки)…

Но - странное дело! - я, изучив все это и еще много чего, а также не подозревая, что есть еще много интересных мест и объектов в области, не горел желанием все это увидеть своими глазами…

«Желание странствовать – не профессия, а состояние души. Оно есть или его нет. Тот, у кого оно есть, уже измениться не может, а остальным – незачем…». Эти строки геолога-писателя Олега Михайловича Куваева я прочитал через много лет…

Потом мне в руки попала карта радиационного заражения Липецкой области после катастрофы в Чернобыле, в апреле 1986 года. Меня в ней не так интересовали «синие пятна», сколько места, где уже успел побывать с родителями или только собирался посетить. Увы, таких мест было немного: база отдыха «Чайка», что недалеко от заброшенной и ныне возрожденной в Монастырском лесу женской святой обители с источником, который по преданию выкопал и обустроил Преподобный Тихон Задонский; плавни реки Воронеж под селом Доброе, где мы с отцом и дядей Сашей Кириным ловили плотву и подлещиков; наши немногочисленные рыбацкие места на Дону; наш сад за вокзалом в пределах Окружной дороги, которая связывает Орел, Воронеж и Тамбов…Пожалуй, все…Скудно, но меня этот мир вполне устраивал.

Каждое лето мы ездили в «Чайку» и по приезду, расспросив из любопытства отъезжающих в город рыбаков предыдущей смены на тему « что, где и на какую наживку?», забросив вещи в домик, почти бежали к Дону, чтобы до того как солнце опустится за деревья на противоположном крутом берегу, выудить «аборигена» - донского бирючка или подлещика, или окушка…Тогда рыболовам было чем похвастаться, было, где проявить себя: лещи и сазаны, голавли и жерехи, судаки и «горбыли» (гибрид «белого» карася и сазана, силен при вываживании – жуть!), окуни и плотва (ловились только в определенных местах), а от ерша, было время, спасу не было! Но самым желанным был-таки бирючок «королевский», более 200 граммов весом (крупнее – как исключение). Некоторые умельцы эту «царскую рыбку» по ведру за пару часов тогда налавливали. «Царским» бирючок стал во времена Петра Первого, очень уж царь его жаловал и всех гостей «заморских» потчевал «сей дивной рыбкой»…

Ну, а кроме рыбалки – купание с переплыванием Дона из спортивного интереса, сбор маслят в борах, где воздух пропитан смолой, где гудят сосны океанским прибоем, а под облаками парят канюки..Сбор ягод и диких яблок на «террасах» недалеко от остатков старого ветряка заброшенной ныне деревни Проходня…

Было еще одно место на земле, куда я хотел, нет, непереносимо желал уехать, как только начнутся каникулы. Это поселок Октябрьский в Костромской области, станция Брантовка, где жили родители моей мамы. Всем, по крайней мере многим, знакомо «щемящее чувство дороги», вернее сборы в нее… А потом – вокзал, поезд, стук колес, желание увидеть все, что проплывает за окном, несмотря на темень, когда видишь только вершины деревьев и звезды в компании остроконечного месяца…А утром – МОСКВА! Я уже, наверное, не испытаю никогда такого чувства при встрече с этим городом, какое меня охватывало тогда. Теперь и мы взрослее (а в чем-то – черствее), и Москва – не та, что раньше… Запомнилось солнечное утро, когда действительно «холодок бежит за ворот», суета Павелецкого вокзала, встреча с дорогими людьми, такси или метро (для меня, конечно, первый вариант был всегда предпочтительнее, поскольку можно было увидеть почти все, что показывают экскурсантам в столице)…Едем в Строгино, неподалеку – село Троице-Лыково, за Москвой-рекой темнеет Серебряный бор…Ожидание вечера и «марш-бросок» на Ярославский вокзал! Ночь в поезде (на Севере они в это время года белые!). После Данилова, где почти часовая стоянка, уже не до сна. Лежим с отцом на верхних полках, приоткрываем окно, в вагон входит (именно так) запах леса. Воздух становится как-то по-особому свежим, становится радостнее на душе, начинаешь смотреть на часы и мысленно поторапливать машиниста… За окном вагона – ели, пихты, березы…Вдруг появляются дома. Приехали! Обнимает бабушка, прихрамывая подходит дед, обивает ноги хвостом пес Марат…

В памятное для себя лето 1987 года я вел дневник, подробно описывая события дней самого долгого моего лета, «последнего лета детства», как назвал его я впоследствии. Писал эдакое сочинение на тему «Как я провел это лето». Только тогда каждый день я, тринадцатилетний, чувствовал ,что ТАКОЕ лето для меня ПОСЛЕДНЕЕ и больше ТАК, КАК СЕЙЧАС или КАК РАНЬШЕ – уже не будет…Возникли рассказы «Вечер в деревне» (отец оформил ее книжкой), «На сенокосе», «Целый день». По дневниковым записям получились «Воспоминания о лете». Удивляюсь цепкости своей памяти в то время – спустя полгода, а то и год помнил мельчайшие детали и подробности…

Родители мамы были из-под Кологрива (наверное, единственного в мире города, где есть здание железнодорожного вокзала, но нет железной дороги). До сих пор мне не удалось там побывать, поэтому стал собирать сведения об этом городе. Узнал, в частности, что город лежит на одном из главных путей миграции птиц (гусей и уток) с мест зимовки в тундру и обратно; что река Унжа была когда-то судоходна; что недалеко от города, в Аверьяновке, начиналась наша Октябрьская узкоколейная железная дорога (УЖД), пролегавшая через девственные леса, не знавшие ни пожаров, ни топора и введенные в государственный резерв по указу Петра Первого Сейчас там заповедник «Кологривский лес», где, говорят, рвать малину по соседству с медведем – обычное дело…

Поскольку мои похождения были ограничены окрестностями поселка во избежание встречи с тем же медведем, я взялся за одно из своих приятных времяпрепровождений в отсутствие других «соблазнов» - чтение географических карт теперь уже Костромской области…

Желание узнать, что там за поворотом дороги, реки, за изгибом опушки леса свойственно нам с раннего детства. Потом это желание у многих притупляется, люди оказываются  в «окладе» дел или исчезает, ну, почти исчезает совсем. К слову сказать, такое «познание мира» как поиск дешевых или наоборот дорогих и модных магазинов, интерес к «светским» тусовкам (кто назвал-то их так – «светские», о каком «свете» речь?!) – совсем не то…ненастоящая жизнь, хотя…чего уж греха таит, нам иногда приходится и чем-то таким заниматься…

«Желание странствовать…состояние души…» С чего же все началось?

 Хронологически – не с карт местности или физической карты мира…

Мы с отцом идем гулять «за город», вдоль молодой березовой аллеи (там сейчас спальные районы города и трамвайные пути). Идем, наблюдаем, говорим обо всем, о чем могут говорить взрослый и ребенок…В конце маршрута обязательно разводим костерок, перекусываем тем, что мама нам положила в сумку и возвращаемся домой…

С бабушкой, взяв ведра, идем «по чернику»…Ведра наполняются медленно, отбиваемся от комаров, набираем кружкой воду из лесной лужи и пьем, процеживая через платок. Жарко, на ногах резиновые сапоги, но по другому – никак – дожди прошли недавно, на черничниках сыро, да и гадюки встречаются…Самые вкусные пироги у бабушки – с черничным вареньем!..

Полшестого утра…Подъем на рыбалку в «Чайке». Пробуждающийся лес, «парит» Дон, роса в пойме…Встреча с рекой, вода – как парное молоко. Разбираем снасти, насаживаем червя. Удочка – продолжение руки – посылает наживку подальше от берега…Сколько сотен метров, а то и километров исходишь по берегу, меня места в поисках рыбы, сколько забросов при ловле в проводку сделаешь…Идем с Дона на завтрак с уловом или «без единого хвоста». В последнем случае на вопрос встречных рыбаков «Ну, как улов?», мы, улыбаясь, широко разводили руки в стороны: «Во-о-о-от такой!». В столовой  чья-то мама упрашивает своего не проснувшегося до конца ребенка съесть порцию макарон с обжаренным куском вареной колбасы, кивает на меня, ставя в пример: «посмотри, как мальчик ест!..». А мальчик, то есть я, «наработался» с утра, пока ее сын двадцать восьмой сон видел, так что аппетит мой – нормальное дело!.. Каждому – свое…

Болезнь и долгое тяжелое лечение на год вырывают из жизни. Что-то понял, к чему-то пришел, что-то узнал за это время… Когда немного окреп родители отправляли меня для оздоравливания гулять по окрестностям, дышать воздухом, собирать лекарственные травы…Эх, а раньше я мешки с картошкой таскал шутя и выжимал с груди штангу в сто кило…Пешие путешествия по лесам и полям, проселками и зверовыми тропами, велопоездки по соседним селам начали побуждать необходимость расширения «ареала обитания» насколько это возможно…

Я всегда был неравнодушен к воде, путешествия на лодках меня интересовали. Купленная в 1989 году резиновая «Омега-1» использовалась для рыбалки и катания моих младших друзей на другой берег Дона. Впервые мы ее с отцом испытали на Воронеже, за Соколом. Необычное чувство возникает, когда впервые оказываешься посредине реки и от глубины в неизвестно сколько метров тебя отделяет относительно тонкое резиновое дно. Это не страх, это, скорее, любопытство, постепенное переходящее в уверенность, что судно подготовлено как надо, рядом отец, да и плавать на Дону я научился (мощное течение – отличный тренажер!)…

Про путешествия на байдарках я тогда, конечно, слышал, но самих байдарочников увидел только тогда, когда решили построить дом в деревне на Дону. Я купался на нашем деревенском пляжике, а туристы шли (водники, как и моряки – ходят, а не плавают…) неспешно гребя веслами – течение-то помогает… Появилась мечта – надо попробовать! Когда-то переплывший со мною Дон ниже Кашар друг детства Володя Саньков, позже побывавший в категорийных походах на катамаранах в Карелии, на Кавказе, на Кольском полуострове, Приполярном Урале, Саянах, Забайкалье сказал мне: «Туризм, Дэня, это – болезнь… Спустя много лет я понял его…

С чего же все началось?.. Отец рассказывал, что лежа в детской коляске, долго я смотрел на вершины качающихся на ветру сосен, долго смотрел, пристально…Впрочем, все мы, наверное, во младенчестве такие…Желание странствовать возникает осознанно не сразу. Читаем книги о сильных и мужественных людях, первопроходцах, путешественниках, о тех, кто идет через опасности на край света ради спасения других людей…Живым примером являются для тебя родители… Первые шаги туда, куда было «нельзя»…

А, может, в жизни чего-то не хватает? Может, тебе не ясно твое мест в этом мире? А, может, тебе просто «тупо интересно»? А, может, тебе просто нечем заняться?..

Путешественник проживает четыре жизни – планируя путешествия, их осуществляя, вспоминая о них и живя «как все». Необязательно идти на край света, хотя кто из нас ведает свою судьбу? Пусть будет маршрут по силам, по способностям, с надежным попутчиком или в одиночку… Может быть, это и есть то увлечение, которое мне было нужно? Наверное – ДА!

5 ноября 2012 года